У значительной части киевского населения месячная заработная плата едва достигала этой суммы. Например, у почтово-телеграфного служащего 6-го разряда месячный оклад составлял 47 рублей, к которому прилагались: прибавка на дороговизну (читай инфляцию) в сумме 12 рублей и 80 копеек суточных денег.

Кроме проблем связанных с добыванием топлива и хлеба насущного, большинство жителей города были также озабочены приобретением других необходимых товаров, например обуви.

«…Большие магазины, снабжавшие раньше обувью тысячи людей, теперь пусты, так как они не желают, как заявляют, торговать в убыток в связи с введением таксы (ограничение цен). Некоторые магазины имеют обувь в весьма ограниченном количестве и продают ее по ценам вдвое больше против таксы – по 35 – 40 рублей для взрослых и по 20 – 25 рублей для детей…».

* * *

Андреевская церковь. Фото конца ХІХ столетия.

В начале 1917 года внезапно повысился интерес к городской недвижимости. Киевские нотариальные конторы фиксировали заметно увеличивающееся число сделок связанных с покупкой крупных домов. Происходящее объяснялось тем, что определенный контингент жителей города, разбогатевший за последние годы, стремился вложить свой капитал в недвижимость, пытаясь тем самым уберечь его от непрестанно растущей инфляции. Эти действия вызвали резкое подорожание домов, иногда даже на 100 и более процентов. Случалось, что цена на крупные дома в течение 5–6 месяцев возрастала на 200–300 тысяч рублей.

В то же время не пользовалось популярностью и почти совсем прекратилось заключение мелких сделок. Совершенно отсутствовал спрос на городскую землю, продающуюся под постройку домов, что было связано с невозможностью проведения какого либо строительства из-за отсутствия рабочих рук и необычайно дорогих строительных материалов. Например, кровельное железо, пуд которого до войны можно было купить за 2 рубля 40 копеек – 2 рубля 50 копеек, теперь стоил 30 рублей.

В это же время строительное отделение киевской городской управы было сильно озабочено вопросом об укреплении Андреевской горы и судьбой расположенной на ней Андреевской церкви, которой грозило обрушение от возможных оползней.

Для отвода грунтовых вод – главной причины возникшей опасности, было принято следующее решение: проложить вдоль Трехсвятительской улицы, под некоторыми частными усадьбами, дренажную штольню.

Еще в августе 1916 года, владельцы усадеб: Давыдова, Луначарский (имеется в виду Николай Луначарский, младший брат будущего наркома просвещения Анатолия Луначарского) и Медведев дали свое согласие на все условия, представленные городской управой и даже на участие в расходах по сооружению проектируемой штольни. Однако оказалось, что начать строительные работы невозможно из-за возникшего конфликта с госпожой Лутовиновой, владелицей усадьбы находящейся между усадьбами Луначарского и Медведева, отказа некоторых других владельцев усадеб выделить на проведение работ денежные средства и неблагополучного финансового состояния города. Кроме того, для разработки проекта укрепления той части горы, на которой возвышается Андреевская церковь, необходимо было выяснить глубину залегания фундаментов храма.

Печальное состояние «Золотых ворот». Фото 1920-х годов.

«…Разыскивая чертежи этих фундаментов, городской управой выяснено, что некоторые из них оказались в архиве Киевской духовной консистории, но, к сожалению, они касаются лишь частей церкви, расположенных выше фундамента. В архиве строительного отделения губернского правления чертежей не оказалось, так как все дела XVIII столетия переданы в университет св. Владимира в 1886 году. От общества охраны памятников старины и искусства поступило сообщение, что наиболее ценные чертежи обнаружены в общем архиве Министерства Императорского Двора, среди которых сохранились, помеченные 1748 годом, чертежи каменной кладки фундамента и земляных работ на площади старого Воздвиженского раската (он же Андреевский бастион), вызванных устройством Андреевского спуска.

По некоторым данным, извлеченным из дел архива городской управы, есть основание предположить, что фундаменты Андреевской церкви заложены выше пестро-коричневых глин и имеют, следовательно, под собой слой, содержащий воду, а это обстоятельство представляет уже серьезную опасность для церкви в отношении сползов и заставляет с большею осторожностью отнестись к делу укрепления Андреевской горы и к выработке плана такого укрепления….».

В последствии, строительное отделение городской управы приступило к тщательному обследованию существующей в районе Андреевской горы дренажной системы и ее ремонту.

Еще один уникальный киевский памятник истории и архитектуры – «Золотые Ворота», также требовал принятия срочных мер по его сохранению.

«Совет «киевского общества охраны памятников старины и искусства» обратил внимание на печальное состояние «Золотых ворот», единственного в своем роде памятника не церковного строительства XI века, восстанавливающего эпоху Великого князя киевского Ярослава Мудрого. Общество обратило внимание на состояние «Золотых ворот» императорской археологической комиссии, а также киевского городского управления, которое ассигновало в распоряжение общества 200 рублей на производство наиболее неотложных работ по обновлению железного покрытия и отводу атмосферных вод от древних фундаментов.

Как указывает общество, строительный устав и сенатские указы обязывают городское управление поддерживать и охранять памятники родного славного прошлого, а между тем «Золотые ворота» остаются беспризорными не только зимою, но и осенью, калитки, нижняя и верхняя, не закрываются. Членами общества, явившимся с рабочими в «Золотые ворота» было обнаружено скопление нечистот, а в южной стене оказалась нора, глубиною в 1 аршин, вырытая очевидно кладоискателем; вокруг норы были разбросаны дикие камни и древние кирпичи, к счастью оставленные по близости и впоследствии обращенные на заделку норы.

Общество обратилось к исполняющему должность городского головы с заявлением, в котором указывает на полное отсутствие хозяйственного надзора за столь древним и ценным памятником, причем общество высказывает надежду на то, что в дальнейшем, возможность беспризорного состояния «Золотых ворот» будет предупреждена городским управлением и не вызовет справедливых нареканий всей образованной России, представителей закона и власти».

Весной 1917 года все чаще и чаще на киевских высотах стали случаться оползни, иногда представляющие серьезную опасность не только для строений, но и для населения города.

На подольской улице Боричев Ток, наблюдался оползень Андреевской горы. Первой сползла усадьба № 19 (С. Бойко), затем под угрозой сползания оказалась усадьба № 17 (наследников Яхонтовых). На фасаде их дома образовалась значительная трещина, грозящая разрушением всему строению. По этой причине комиссар подольского района подпоручик Поспелов распорядился отселить жильцов аварийного дома в другое место.

В усадьбе Л.Б. Гинзбурга на Николаевской улице, во дворе построенного в 1900 году первого в Киеве шестиэтажного дома, произошел внезапный оползень склона холма, по которому проходит Институтская улица. Через некоторое время эта масса земли переместилась почти вплотную к одной из стен упомянутого дома, представляя серьезную угрозу всему зданию. Только благодаря интенсивной работе большой артели землекопов, земля была удалена, и тем самым катастрофу удалось предотвратить.

В конце марта, в результате обрушения части Иорданской горы, произошедшего между усадьбами: № 14 по Верхне-Юрковской улице и № 53 по Кирилловской улице, образовался оползень, упершийся всей своей массой в стену акционерного дрожжевого и винокуренного завода «Марр», представляя для него серьезную опасностью.

Владимирский собор. Фото начала ХХ столетия.

В неблагополучном состоянии находилась и живопись Владимирского Собора.

По данным киевской духовной консистории, отправленным в ответ на запрос Синода:

Живопись требовала очистки от копоти и пыли;

Некоторые места необходимо было частично реставрировать;

Наиболее поврежденные, наполовину осыпавшиеся фрагменты живописи требовали полной капитальной реставрации;

На знаменитом запрестольном образе Богоматери, созданном В. Васнецовым

были обнаружены подтеки и осадки влаги, образовавшиеся из-за охлаждения запрестольной ниши в зимнее время года, во избежание которого необходимо было организовать верхнее отопление храма.

Но, к сожалению, эти и многие другие, требующие экстренного решения, проблемы в те годы так и остались нерешенными.

* * *

Продолжающаяся война не только породила всевозможные кризисы, нарушившие нормальную жизнь Киева, но и значительно увеличила количество киевского населения. Теперь в городе размещалось множество госпиталей, в которых лечили раненных фронтовиков, а на улицах города стало тесно от присутствия огромного количества военных, представителей как отечественной, так и иностранных армий.

Интересное описание внешнего вида союзников, пребывавших в то время в Киеве и их поведения на улицах города опубликовала одна из киевских газет.

«За время войны Киев внешне совсем не изменился: нет новых построек, почти ничего не предпринимается по благоустройству улиц. Город как бы замер на одной точке. Его быстрый невероятный рост, его необычайное развитие, как бы приостановилось….

…В последнее время войны, когда напряжение сил воюющих держав стало делаться все большим и большим, когда единение фронта союзников превратилось из мечты в действительность, в уличную жизнь Киева, ближайшего тылового центра одного из важнейших европейских боевых фронтов, стали вливаться струйки, делающие наш город похожим на какой то международный центр, придающие ему какой то особый пестрый колорит.

…В толпы киевлян теперь очень и очень часто вкрапливаются фигуры военных – бельгийцев, французов, англичан, румын, сербов, а в последнее время и сартов.

Бельгийцы.

К бельгийцам мы привыкли и считаем их уже совсем своими. Они у нас живут дольше всего, и без их подвижных фигур, кажется, будто чего-то не хватает нашим шумным улицам.

Теперь уже все мы отлично знаем темно-зеленые шинели и черные, окаймленные красной лентой с кисточкой, шапочке храбрецов-автомобилистов.

А ведь еще совсем недавно было время, когда мы с удивлением в широко открытых глазах, смотрели на незнакомую нам форму и принимали изящных солдат храброй Бельгии за сербов, чуть не за японцев, за кого угодно, только не за бельгийцев.

Бельгийцы сроднились с Киевом и приезжают сюда и лечиться от ран, полученных во время тяжелой, опасной боевой работы, и отдохнуть от утомительной, нервной жизни передовых позиций.

Бельгийцы напоминают собой те автомобили, с которыми они делают чудеса храбрости. Они так же изящны, так же подвижны.

…Да, в них чувствуется сродная русскому сердцу удаль, соединенная с ясным и твердым сознанием своего долга, с серьезным отношением к нему.

Французы.

Французов мы видели только один день, но в этот день они полонили Киев, ослепив его разнообразием и яркостью своей формы.

Они появились в городе с утра и сразу же наполнили Крещатик, Фундуклеевскую и другие центральные улицы.

Их веселая звучная речь послышалась отовсюду, они с любопытством осматривали знакомый им только по названию город, и восхищались красотой его видов.

Вид с террасы Купеческого сада на Днепр и на заднепровские дали особенно, привлекал наших гостей. Здесь вы в течение всего дня могли видеть застывшие в восхищении группы французов.

На Крещатике публика во все глаза смотрела на добродушных бородатых французских артиллеристов, одетых в теплые меховые куртки серо-голубого цвета и в знаменитые металлические каски с надписью « R . F .» над козырьком.